#МИР
Новая геополитическая реальность: поражение России или открытие новых возможностей?
В Крыму прошла VII международная конференция «Крым в современном контексте: Азово-Черноморский регион и новая геополитическая реальность». Участие в работе конференции приняли и ученые Севастополя.
Стремительное и продолжающееся изменение политической карты Северного Причерноморья, усиление роли влияния России в Юго-Восточной Европе определили название очередного мероприятия: «Азово-Черноморский регион и новая геополитическая реальность».
В приветственном слове председатель Госсовета Крыма Владимир Константинов актуализировало внимание на необходимости выработки новой поведенческой модели Российской Федерации как во внутриполитической жизни, так и во внешнеполитической проекции.
«Сегодня в контурах обозначена новая интересная модель как конкурентный альтернативный проект западному мироустройству. Он должен быть привлекательным, чтобы все современные республики, которые были когда-то частью нашего Русского мира, просились к нам. Не так, чтобы мы пытались силой или каким-то принуждением загнать их в новое интеграционное объединение.
В современном мире эта модель должна работать. Для начала нужно чётко формировать новую структуру нашего общества, чтобы уйти от ситуации неопределённости, чтобы не оказаться в болоте, когда мы и от Запада не отошли, и к своим первоисточникам так и не пришли», — заявил Владимир Константинов.
Привлёк внимание участников и гостей конференции доклад доктора политических наук Александра Ирхина, который сформулировал два важных тезиса.
Постсоветское пространство насыщено различными интеграционными проектами, происходит высокий уровень конкуренции между акторами на международной арене. Россия оказалась далеко не единственным генератором интеграционных проектов и попала в клещи вторичности. Вторая проблема, по мнению Ирхина, сводится к тому, что за последние тридцать лет мы так и не смогли восстановить своё интеграционное пространство по той причине, что Россия пыталась сама стать частью чужих глобальных интеграционных проектов.
Александр Ирхин отметил, что «24 февраля произошли определённые сильные изменения и сделан выбор в пользу восстановления этого пространства», а лейтмотивом его выступления стала линия на преодоление ведомого положения России.
«Мы видим, что эта вторичность во всех сферах, начиная от экономики до образования, по инерции продолжает развиваться», — отметил Александр Ирхин.
На извечный русский вопрос «Что делать?» он предлагает антикризисную модель из нескольких элементов, необходимых России для реализации своих интеграционных проектов на постсоветском — евразийском пространстве.
«Первое — необходимо выйти из положения экономической полупериферии или периферии, потому что мы 30 лет за счёт деиндустриализации своего промышленного комплекса пытались стать частью глобального сырьевого мира. Любые наши интеграционные потуги всегда будут наталкиваться на ресурсную «необеспеченность», а ресурсная «необеспеченность» будет связана с тем, что цены на сырьё формируются на Нью-йоркской и Лондонской биржах.
Вторая составляющая успешной интеграционной модели, которая уводит Россию от успеха, заключается в том, что «никакие усилия в мягкой силе не могут быть успешными без посылов, что мы несём во внешний мир». А на этот вопрос мы отвечаем невнятно: «Мы несём то, что, возможно, лучше, чем то, что несёт Америка, но дальше мы эту мысль не продолжаем, потому что продолжения у нас попросту нет».
Наш мироустроительный проект можно свести к трём простым вопросам: кто мы, куда мы идём и во имя чего идём? Он должен быть полезен и внутри государства и принимаем за его пределами», — подчеркнул Ирхин.
Он также отметил, что и «Советская», и Российская империи такие проекты имели. Российская — начиная от митрополита Иллариона («Слово о законе и благодати»), Филофея Псковского («Москва — Третий Рим) до проекта графа Сергея Уварова — автора идеологической концепции «Православие. Самодержавие. Народность».
Большевистский проект в глобальном измерении тоже был жизнеспособным, и «это делало нашу мягкую силу в прошлом конкурентоспособной и привлекательной». Никакие инвестиции, никакая модель региона невозможна без защиты: сначала должно следовать «обустройство внешнеполитического блока, а затем экономического пространства».
«В российском интеграционном новом проекте нужно выдвигать широкий социальный проект; любая интеграционная модель — это компромисс элит и населения», — подчеркнул Александр Ирхин.
Элиты должны взять на себя обязательства по ограничению потребления. Они могут быть разными, но нужно учитывать один фактор: Россия, как и Украина, — это не богатые по сущности государства, как, впрочем, и другие постсоветские страны, и форма ограничения может быть разной.
«Например, необходимо пересмотреть шкалу налогообложения, и в условиях мобилизационной экономики нужно задуматься, что необходимо крупные, большие стратегические предприятия национализировать, они должны быть государственными», — отметил Александр Ирхин.
