Севастопольская легенда
Авторство многих песен утеряно и они, в этом смысле, так и именуются – народными.
3 июля 1942 года по радио, а 4 июля 1942 года на страницах газеты «Правда» Совинформбюро опубликовало, что по приказу Верховного Командования Красной Армии советские войска оставили город Севастополь…
В сообщении Совинформбюро говорилось: «Военное и политическое значение Севастопольской обороны в Отечественной войне советского народа огромно. Сковывая большое количество немецко-румынских войск, защитники города спутали и расстроили планы немецкого командования. Железная стойкость севастопольцев явилась одной из важнейших причин, сорвавших пресловутое «весеннее наступление» немцев. Подвиг севастопольцев, их беззаветное мужество, самоотверженность, ярость в борьбе с врагом будут жить в веках, их увенчает бессмертная слава».
Слушая, трудно сдерживать эмоции – Великая песня и Великое исполнение. Мурашки по коже и слёзы на глазах…
Леонид Осипович Утёсов, которому в своё время довелось быть одним из первых исполнителей этой песни, сказал абсолютно точно: «Есть у нас Царь-пушка, есть Царь-колокол и есть у нас Царь-песня – «Заветный камень».
Всё в мире имеет свою, порой легендарную, предысторию, а следом, историю реальную.
Покидая Севастополь, моряк поклялся возвратиться в этот город и положить камень на место. Чувствуя, что ему не суждено это сделать, черноморец передал заветный осколок гранита своим боевым товарищам с наказом: непременно вернуть его в Севастополь.
Так сложилось, что именно данную заметку считают тем ключевым моментом, который произвёл особо сильное впечатление на композитора Бориса Андреевича Мокроусова и поэта Александра Алексеевича Жарова (на фото ниже) – оба они воевали в Севастополе.
Фото авторов песни «Заветный камень»
Хорошо зная друг друга они, буквально, творчески загорелись в стремлении написать песню на этот сюжет. И долгое время считалось, что именно эта версия событий соответствовала реальности, черпая вдохновение в которой и была написана песня.
Однако предыстория, то есть события, лёгшие в сюжет песни, выглядят совершенно иначе, чем бытующая до сих пор «официальная версия», изложенная в рассказе Л. Соловьёва.
В 2014 году и Санкт-Петербурге была издана небольшая книга в мягкой обложке под названием «Дневник севастопольского сапёра». В данную книгу вошли, в том числе, и записи военной поры 1941-1942 годов, сделанные капитан-лейтенантом Михаилом Яковлевичем Халеевым (на фото ниже), прошедшим всю оборону Севастополя вплоть до её трагической развязки.
На фотографии М. Я. Халеев, август 1941 года
А ведь вести дневники на фронте в годы Великой Отечественной войны в Красной армии было категорически запрещено – вплоть до трибунала! В основном, по причине сохранения оперативной и стратегической военной тайны в случае попадания дневника в руки врага. Как удалось Михаилу Яковлевичу прятать от чужих глаз вопреки приказам и вынести тетрадку в красном коленкоровом переплёте со страницами, исписанными химическим карандашом, из огня последних дней обороны Севастополя и сохранять её всё последующее время – известно только ему и Богу.
Потому что, вопреки вычурности фразы «рукописи не горят», на самом деле они очень даже как горят! Но эта – не сгорела. Словно Господь хранил и автора, и записи, сделанные им.
Все, кто занимается историей обороной Севастополя 1941-42 годов профессионально или по зову сердца, найдут в дневнике Халеева много интереснейших нюансов и подробностей той страшной, кровавой и героической поры.
Поэтому значение подобной рукописи о тех днях, написанной Халеевым – именно рукописи!.., с фиксацией событий и обстоятельств сразу по факту, а не по воспоминаниям о них по прошествии многих лет – трудно переоценить!
А теперь вернёмся, собственно, к песне «Заветный камень». И дадим слово непосредственно самому М. Я. Халееву – совершенно не хочется пересказывать своими словами то, что он исчерпывающе изложил сам:
«Только в ночь с 29 на 30 июня, оказавшись в Казачьей бухте, около полуночи я услышал шум работы двигателя типа «Болиндер»… Сблизившись со звуком работавшего двигателя и окликнув входивших известным на флоте «На катере!», я в ответ услышал знакомый голос председателя рыболовецкого колхоза «Рыбаккоммуна» Ивана Евстафьевича Евтушенко… У него на борту бота было четверо человек: братья Щербины и ещё двое, фамилии которых я не помню. Видя наше безвыходное положение, они взяли нас на борт. Специально изучая театр, я знал много приметных мест на побережье не только Крыма, но и всего Чёрного моря и все основные его измерения. Вследствие этого повезло мне и моим спутникам: командиру подрывной команды старшему лейтенанту Ивану Никаноровичу Погоневу и моему ординарцу матросу Василию Яковлевичу Ткачу в том, что мы встретили надёжный мореходный бот, а рыбакам в том, что они встретили необходимого им человека. Иван Евстафьевич заходил в Казачью бухту в надежде найти свою дочь, с которой он условился встретиться здесь.
В связи с тем, что уже наступал рассвет и уйти далеко в море от мыса Херсонес за промежуток ещё тёмного времени суток мы не смогли бы, я предложил где-то в районе Фиолента отстояться в течение светлого времени дня, а с наступлением тёмного времени в ночь на 1 июля уходить. Уже в светлое время в поисках надёжного укрытия под скалистым берегом наш бот был дважды обстрелян из пулемётов: первый раз с «МЕ-210 (был такой у противника двухмоторный многоцелевой истребитель), а второй раз с вездесущего в той обстановке «Мессершмитта-109». К счастью, оба раза безрезультатно.
Ракушечник – материал непрочный, и мне не представило труда отделить его кусок величиной с хороший кулак. Показав этот кусок всем на боте, я пообещал им по возвращении в Севастополь обязательно оказаться здесь и бетоном прилепить его на то место, откуда оторвал. Всем это понравилось, а меня ещё раз убедило в высоких патриотических чувствах нашего народа.
Однако вернёмся к моменту нашего прихода в Батуми. Оказавшись на Большой Земле, так все защитники Севастополя называли кавказский берег Чёрного моря, при встречах с сослуживцами и друзьями, среди которых прошёл слух о том, что в самые последние дни обороны я погиб, я, конечно, в разговорах показывал этот камень и говорил о своём обязательстве вернуть его на исконное место.
Короче говоря, о том, что кусочек опалённой войной земли Севастополя доставлен на Большую Землю и будет возвращён на его место, знали, но я не делал из этого никакой помпезности, полагая, что я не один такой…
Так я оказался вместе с камнем из Севастополя в Тамбове. Как уже после моего возвращения выяснилось, в то время на флоте собирал материал для своего творчества уже тогда хорошо известный поэт А.Жаров. Не знаю, как до него дошли слухи о моём поступке, но как мне рассказали после моего возвращения из отпуска сослуживцы, он настойчиво искал встречи со мной на флоте, а я в то время ловил под Тамбовом карасей.
Наша с ним встреча не состоялась, и камня он этого не видел, однако этот поступок вдохновил его на написание замечательных стихов, ставших впоследствии очень популярной песней.
Я не литературовед и не литературный критик и вряд ли что-либо путное смогу написать о художественных достоинствах его стихов, но мне они представляются глубоко патриотичными, и, опубликованные в 1943 году, а это была середина войны, безусловно, сыграли свою роль в подъёме морального духа личного состава не только на флоте, а и в армии и в нарде вообще.
Поэт, конечно, знал, что этот камень приплыл на Большую Землю не в вещевом мешке матроса, а в полевой сумке капитан-лейтенанта. Знал, конечно, и о том, что владелец камня не умер в шлюпке с посиневшей рукой, а жив и здоров. Известно ему, очевидно, было и то, что под Севастополем нет гранита… Но на то, как говорится, настоящий поэт отмечен божьим даром, чтобы уметь представить в стихах случай, как незаурядное событие. Спасибо ему за это!»…
Текст песни «Заветный камень»
Вот такая настоящая предыстория создания Царь-песни, о которой до 2014 года не было ничего известно широкой общественности, как российской, так и севастопольской.
И в завершении хочется привести ещё одни слова М. Я. Халеева из его дневника, датированные 12 мая 1942 года, которые в полной мере отражают то, какие люди в массе своей защищали наш Город-Герой Севастополь и нашу Отчизну в годы Великой Отечественной войны:
«Если меня убьют в Севастополе… смерть моя от личного состава должна потребовать жестокого мщения врагам нашим, немцам.
Моей дорогой жене Нине напишите письмо с моей просьбой беречь себя, ибо в этом случае на неё обязанности будет двое моих детей…
Сын мой Вячеслав должен стать моряком, и учить его в морском училище, которое закончил я…».
Источники фотографий:
https://ic.pics.livejournal.com/nikonova_alina/77369836/2965548/2965548_original.jpg;
https://shareslide.ru/img/thumbs/a0f52f1166645653852e421b28d15072-800x.jpg;
https://museum.goz.ru/upload/iblock/def/j3c60g6cw3lam2lzn869c5pj4dn0y20t.jpg;
https://tekstovoi.ru/card/50687830_86151024p537037276_text_pesni_zavetnyj_kamen.jpg.
